Командор - Страница 73

Место для скрытного спуска тоже было выбрано заранее. Местами приходилось туго: то склон был крутоват, то кустарник стоял непролазной стеной. Зато и прошли мы незаметно. Сделали порядочный крюк по лесу и оказались прямо за спинами карабкающихся наверх пиратов.

До них было еще далеко, не меньше сотни метров. Нам пришлось красться за ними, стараясь как можно скорее выйти на дистанцию выстрела.

Внезапно пираты остановились и принялись о чем-то горячо спорить. Я успел подумать, не почуяли ли они угрозы, но причиной остановки, судя по всему, оказалась обычная лень – подниматься выше многим не хотелось. После не очень продолжительных дебатов пиратский отряд разделился. Одиннадцать человек продолжили подъем, а прочие расположились на траве и не думали трогаться с места.

В какой-то степени разделение сыграло нам на руку. Теперь против трех десятков защитников лагеря было меньше дюжины пиратов, а моя четверка имела более скорострельное оружие и вполне уравновешивала четырнадцать противников.

Пока часть флибустьеров подбиралась к вершине, мы сумели незаметно подобраться к отдыхающим и затаиться, ожидая начала боя.

Ждать всегда неприятно. Как бы ты ни был уверен в своих силах, любой бой несет в себе массу случайностей. Пуля действительно дура, она может попасть в самого умелого и хладнокровного солдата с не меньшим успехом, чем в новобранца. Я никогда не трусил в деле, но ждать, когда грянут выстрелы, и знать, что один может оказаться последним, – тут поневоле станет слегка не по себе.

И они грянули! Волнение моментально исчезло, мир ограничился сектором обстрела, а сознание – мыслями о том, как быстрее и эффективнее убить вскакивающих прямо перед тобой людей. Скорее всего, это все-таки была не разведка, а если и она, то ее участники отнеслись к задаче спустя рукава.

Расстояние было настолько мало, что о промахе не могло быть и речи. Пятью выстрелами я свалил пятерых, проворно набил карабин патронами и убедился, что стрелять больше не в кого. Ребята не сплоховали, и теперь перед нами лежали одни трупы.

У вершины тоже все было кончено. Шестеро нападающих безжизненно разлеглись на склоне, а уцелевшие сломя голову мчались вниз. Они изо всех сил старались уйти от расплаты и обогнуть мою группу далеко стороной. Дать им уйти было непозволительной роскошью, и мы без команды дружно ринулись наперерез.

Бегущие разглядели наш маневр и, не сбавляя хода, стали еще сильнее забирать левее. Один из них споткнулся и покатился по склону, но остальные этого даже не заметили. Каждый спасал свою шкуру, и чужая жизнь не имела для них никакого значения.

Я понял, что мы можем и не успеть. Тогда пришлось бы продолжать погоню в лесу, а это дело достаточно трудное. Стрелять на бегу на пересеченной местности тоже неудобно, и я опустился на колено, вскинул карабин, оценил упреждение и выстрелил. Пират послушно полетел на землю, и я послал пулю в его соседа, передернул затвор, но третий выстрел пропал даром. Зато следующий достал еще одного, и только один из флибустьеров успел скрыться от меня в кустарнике.

Заниматься беглецом я не стал. Ребята были намного ближе к нему, мне же требовались драгоценные секунды, чтобы наверстать упущенное. Вместо этого я повернулся к последнему упавшему пирату, дал ему приподняться и уложил навсегда. Затем в кустах сухо треснули два пистолетных выстрела, и возвращающиеся ребята еще издали дали мне знать, что все кончено.

Победа была убедительной и полной. Пиратский отряд уничтожен целиком, а наши потери, если их можно так назвать, ограничились двумя легкоранеными. Одному из ополченцев ответная пуля слегка поцарапала руку, другому – голову.

Удивительно, насколько самый маленький успех поднимает настроение! Вчерашние беглецы, растерянные, потерявшие от страха голову, за несколько минут превратились в героев, и, подойди сейчас к пиратам запоздалое подкрепление, его бы встретили с уверенностью в новой победе. Наверное, очень немногие понимали, что случившееся – не более чем пролог. Рано или поздно на смену погибшим явятся другие, горящие желанием отомстить.

Можно было сразу покинуть вершину, однако я все еще не знал удобного места, а блуждать в лесу наугад со всей этой толпой не хотел. А день уже клонился к вечеру, на небе снова стали появляться облака, и ночь обещала быть темной.

Из предосторожности я велел стащить все трупы в укромное место. Еще лучше было бы закопать их, но у нас не было лопат, да и не стоил этот сброд нормального погребения. Мы забрали все оружие, пули и порох, нашли у убитых несколько бутылок рома, вяленое мясо, сухари – вот и вся добыча, не считая горстки золотых и серебряных монет. Может, когда-нибудь они и пригодятся, но пока от денег нам не было никакого проку.

К вечеру дала знать о себе усталость. Вчерашний день был перенасыщен событиями, ночь я провел в поиске, потом был вынужден решать целый ряд проблем, и такими темпами меня могло надолго не хватить. Предчувствие говорило, что наступающие сутки будут не менее бурными, чем предыдущие. Мне необходимы были все мои силы, и я решил поспать хотя бы часок-другой. Я приказал разбудить себя при малейшем намеке на опасность, в случае возвращения разведчиков или через сто двадцать минут в любом случае.

Разбудили меня через восемьдесят. Короткий сон не придал сил, лишь разморил, и минуты две я не соображал вообще ничего, в наступивших сумерках даже не поняв, вечер сейчас или утро. Затем я увидел рядом разведчиков, и мне сразу стало легче.

Принесенные новости взбодрили не хуже чашки крепчайшего кофе. Ребята не только обнаружили неплохое местечко для нового лагеря – в том, что эта часть задания окажется успешной, я не сомневался, – но и прошлись вдоль береговой линии, нашли парочку неплохих бухт, а под конец навестили стоянку пиратской эскадры. Они своими глазами видели, как два фрегата и бригантина снялись с якорей и ушли в открытое море.