Командор - Страница 101

К оглавлению

101

Сейчас, когда я дописываю эти строки, приближается очередной вечер. По прикидкам Валеры до Южной Америки осталось немного, а там мы сумеем отыскать какой-нибудь приморский городишко. Честно говоря, я рад избавлению от балласта. Назвать этих людей другим словом трудно. Как они собираются жить там дальше, не имею ни малейшего понятия. Пусть попробуют, раз уж появилось такое желание. Но с одной стороны я их понимаю. Я тоже терпеть не могу морских путешествий.

Ладно, пора заняться делами. Потом напишу, чем же это закончилось. Если закончится вообще.

42
Ярцев. Блуждания по архипелагу

Мне доводилось ходить на многих кораблях, но никогда я не ступал на борт такого тесного, как наша бригантина. Мы с трудом размещались на ней, а ведь пиратов до нас тут было минимум в два раза больше! Как они жили здесь, даже представить страшно. Кем надо быть, чтобы проводить в такой обстановке недели и месяцы? Где, ядрен батон, мера человеческой неприхотливости?

Но этот корабль, каким бы он ни был, стал нашим единственным шансом выбраться из Вест-Индии все равно куда. Был бы цел «Некрасов», проблем бы не возникло. Пересечь на нем океан – раз плюнуть. Быстро, надежно, комфортно. Поставить потом на прикол в надежном месте – и можно спокойно жить, пользуясь всеми привычными удобствами. Вот только удобства наши давно лежат на дне…

Бог с ним, с лайнером! Может, какой-нибудь аквалангист и наткнется в будущем на проржавевший насквозь за три века корпус, поставив всех ученых в тупик.

Порою мне кажется, будто я сплю и никак не могу проснуться. Диковинная непривычная обстановка, поскрипывающая бригантина, бывшая звезда эстрады в любовницах, постоянное соседство со смертью – все это абсолютно не вяжется с прежней жизнью и больше напоминает живописное кино, нечто в стиле костюмно-исторического боевика с запутанным сюжетом. Вот только ждет ли нас необходимый по законам жанра счастливый конец? И за какие провинности неведомый режиссер взял меня на роль не самого главного, однако и не второстепенного героя?

Если подумать непредвзято, то лучшая доля выпала на тех, кто был убит первым же залпом. Мы все тогда думали о скором спасении, и вряд ли многие перед смертью успели понять, что диковинные корабли несут не избавление, а гибель. Да, мы смогли выжить в последовавшем аду, но надолго ли? Что ждет нас в конце?

Нет, надо навсегда избавиться от таких мыслей. Мы убедились, что можно преодолеть любую опасность, справиться со всеми трудностями, выбраться из почти безнадежной ситуации. Надо лишь не терять головы и находить в себе силы бороться. Мы уже пережили столько, что получили право надеяться на благополучный исход. А что до дальнейшего… Единственное, чем я дорожил всерьез, была моя семья. Деньги, вещи – вздор, когда сравниваешь их с дорогими тебе людьми.

Вот только как будут мои без меня? Худо-бедно, но я был кормильцем. Найдут другого мужа и папу? Варька ведь уже не раз грозила мне этим, когда я излишне долго, по ее мнению, задерживался на берегу. Моряк зарабатывает в море.

Насколько легче Кабанову! Он давно успел развестись и остался один как перст. Не знаю, что там у них произошло с бывшей женой – командор не любит вспоминать подробности прошлой жизни. Но сомневаюсь, что инициатором стал он. Сергей – человек долга, вряд ли он способен кого-либо бросить, тем более любимого человека. А вот как жена могла бросить такого мужчину? Чего же тогда бабам вообще от нас надо?

А чего от меня хочет Мэри? Защиты? Уверенности в завтрашнем дне? Пусть я не десантник, однако многие ли из наших мужиков могут похвастать тем, что имеют пригодную для семнадцатого века специальность? Раз существуют корабли, то есть и люди, ведущие их по волнам…

Море не знает отдыха. Как и море, редко дремлют в нем корабли. Но корабли не ходят сами, и потому люди сменяют друг друга на вахтах, правят курс, вглядываются в ночь, высматривая опасность…

Мы не знали, насколько близка к нам земля, и не оставляли на ночь много парусов. В темноте нетрудно налететь на рифы, а еще одно кораблекрушение – это уже слишком. Впередсмотрящие напряженно вглядывались во тьму, но в остальном ночные вахты, как правило, спокойнее дневных. Никто не носится на палубе, никто не прибирается, никто не возится с такелажем…

После крепкого кофе спать почти не хотелось, и я медленно прохаживался по квартердеку, пыхтел трубочкой да перебрасывался ленивыми замечаниями с Кузьминым. Николай привычно стоял за штурвалом. Следовало бы для пользы дела перевести его в другую вахту, но расставаться с ним мне не хотелось. Не первый рейс вместе, сработались, привыкли друг к другу, а это тоже значит немало.

– А что сейчас в Венесуэле? – спросил Николай. – Колония там или независимое государство?

– Наверное, колония. Государства в Америке, по-моему, возникнут поздней. А чья… Язык-то испанский.

– По мне уж лучше испанцы, чем англичане, – убежденно заявил Кузьмин. – Головорезы хреновы!

– Испанцы, блин, не лучше, – возразил я, вспомнив разговор с Флейшманом. Юра говорил, что зря романисты романтизировали борьбу пиратов с испанскими завоевателями. Испанцев неизменно изображали в облике классических садистов и негодяев. Да, они разрушили государства ацтеков и майя, но население нынешней Латинской Америки в значительной степени состоит из метисов и креолов, то есть из потомков индейцев, а в англоязычных Соединенных Штатах коренные жители уничтожены почти под корень. Так кто же из бывших противников был более жесток? – Они ведь тоже за нами гнались.

– Что ж не гнаться, раз мы убегали? Стрелять-то они не стали. Может, хотели узнать, что за флаг такой? Ни разу не видели, вот и полюбопытствовали. А мы сразу задали стрекача. Глядишь, и обошлось бы.

101